Если поискать во всемирной паутине, то можно найти очень достойные вещи от "Руми" до "Где же вы были, товарищ Хрущёв?". Однако следующие пять историй совершенно уникальны и потрясающи.

Александр Македонский. Завоевание мира

Говорят, что в тот день, когда Александр стал повелителем мира, он закрылся в комнате и плакал. Его военачальники были обеспокоены. Что случилось? Они никогда не видели, чтобы он плакал. Не таким он был человеком. Они были с ним в разных ситуациях: когда жизнь подвергалась большой опасности, когда смерть была очень близка, но никто не замечал на его лице следов отчаянья и безнадёжности. Он был примером мужества. Что же теперь случилось с ним, теперь, когда он победил, когда мир завоёван?
Они постучали, вошли и спросили:
— Что случилось, почему ты плачешь?
Он ответил:
— Теперь, когда я победил, я понял, что проиграл. Сейчас я нахожусь в том же месте, где и был, когда затеял это бессмысленное завоевание мира. Это стало ясно мне только теперь, потому что раньше я был в пути, у меня была цель. Сейчас мне некуда двигаться, некого завоевывать. Я чувствую внутри себя страшную пустоту. Я проиграл.

Александр умер в возрасте тридцати трёх лет. Когда его несли к месту погребения, его руки свободно болтались по сторонам носилок. Таково было его завещание: он хотел, чтобы все видели, что он уходит с пустыми руками.

Леонардо да Винчи. Создание "Тайной вечери" (Иисус и Иуда)

При создании фрески «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи столкнулся с огромной трудностью: он должен был изобразить Добро, воплощённое в образе Иисуса, и Зло — в образе Иуды, решившего предать его на этой трапезе. Леонардо на середине прервал работу и возобновил её лишь после того, как нашёл идеальные модели.
Однажды, когда художник присутствовал на выступлении хора, он увидел в одном из юных певчих совершенный образ Христа и, пригласив его в свою мастерскую, сделал с него несколько набросков и этюдов.
Прошло три года. «Тайная вечеря» была почти завершена, однако Леонардо пока так и не нашёл подходящего натурщика для Иуды. Кардинал, отвечавший за роспись собора, торопил его, требуя, чтобы фреска была закончена как можно скорее.
И вот после многодневных поисков художник увидел валявшегося в сточной канаве человека — молодого, но преждевременно одряхлевшего, грязного, пьяного и оборванного. Времени на этюды уже не оставалось, и Леонардо приказал своим помощникам доставить его прямо в собор, что те и сделали.
С большим трудом его притащили туда и поставили на ноги. Он толком не понимал, что происходит, а Леонардо запечатлевал на холсте греховность, себялюбие, злочестие, которыми дышало его лицо.
Когда он окончил работу, нищий, который к этому времени уже немного протрезвел, открыл глаза, увидел перед собой полотно и вскричал в испуге и тоске:
— Я уже видел эту картину раньше!
— Когда? — недоуменно спросил Леонардо.
— Три года назад, еще до того, как я всё потерял. В ту пору, когда я пел в хоре и жизнь моя была полна мечтаний, какой-то художник написал с меня Христа.

Солон и Крез

Во время своих странствий Солон побывал в Египте, на острове Кипре, а затем по просьбе лидийского царя Креза приехал в его столицу Сарды, в Малой Азии. Крез считался самым богатым из царей того времени. Его дворец блистал великолепием, одежды придворных — роскошью. Каждого встреченного им во дворце придворного Солон принимал за царя. Когда же, наконец, Солона привели к самому Крезу и царь приказал открыть перед афинянином свою сокровищницу, все ожидали, что изумлению Солона не будет границ. Однако Солон остался безразличным.
«Знал ли ты кого-либо счастливее меня?» — спросил царь.
«Да, конечно,— ответил Солон.— Моего земляка Телла. Он был честным и порядочным человеком, умер, сражаясь за родину, и детей своих воспитал так, что они стали хорошими и уважаемыми гражданами».
Крез был очень удивлен, что гость предпочитает судьбу ничтожного афинянина его судьбе. Надеясь, что тот одумается, он спросил: «Кто же, по-твоему, самый счастливый человек после Телла?» Теперь уж он не сомневался, что Солон назовет его имя. Но вместо этого Солон рассказал ему о двух братьях, Клеобисе и Битоне, мать которых была жрицей богини Геры. Юноши выросли могучими богатырями и всегда побеждали во всех состязаниях. Существовал обычай, что жрица Геры в праздник богини должна была торжественно подъехать к храму на колеснице, запряженной белыми волами. Как-то случилось, что в день праздника волов не смогли найти. Тогда юноши сами впряглись в тяжелую колесницу и привезли мать в храм. Все афиняне прославляли братьев, а мать обратилась к Гере с молитвой, прося наградить Клеобиса и Битона за их подвиг высшим счастьем, возможным для человека. Богиня исполнила просьбу матери. В ту же ночь, без боли и печали, они скончались во сне. Что может быть счастливее, чем умереть без страданий на вершине славы и почета?!
«А меня ты не считаешь счастливым?!» — воскликнул царь.
«Не знаю,— ответил Солон. Он не желал льстить царю, но и не хотел гневить его.— Боги наделили нас таким умом, который не позволяет предвидеть будущее. Счастливцем можно назвать только того, кто, прожив жизнь до конца, не познал горя и несчастья. Считать счастливым человека, еще живущего,— все равно, что провозглашать победителем воина, еще не закончившего поединка». С этими словами Солон удалился.

В это время в городе Сардах проживал знаменитый баснописец Эзоп. Встретив Солона, Эзоп сказал ему: «С царями, Солон, или вовсе не следует разговаривать, или надо стараться говорить им только приятное».
«А я думаю,— ответил Солон,— с царями или не стоит совсем разговаривать, или надо говорить им чистую правду».

Спустя некоторое время Крез потерпел поражение в войне с персидским царем Киром. Крез попал в плен, и по приказу победителя его должны были сжечь на костре. Связанного Креза возвели на костер в присутствии персидских вельмож и самого Кира. Когда языки пламени стали уже лизать сучья костра, Крез стал громко кричать: «О, Солон, Солон!..» Удивленный Кир велел погасить пламя и спросить, кто такой этот Солон, которого несчастный пленник призывает в последние минуты.
«Это — греческий мудрец,— ответил Крез.— Он предупреждал меня, что пока человек жив, его нельзя называть счастливцем, так как никто не знает, что с ним случится завтра...» И Крез рассказал Киру, что только на костре он понял, как глупо было похваляться перед Солоном своим богатством, которое он тогда считал равным счастью.
Кир помиловал Креза. Так сказанные некогда мудрые слова Солона спасли жизнь лидийскому царю и отвратили персидского от ненужной жестокости.

Знаменитые физики. Способы.

Преподаватель университета обратился к сэру Эрнесту Резерфорду, президенту Королевской Академии и лауреату Нобелевской премии по физике за помощью. Он собирался поставить самую низкую оценку по физике одному из своих студентов, в то время как тот утверждал, что заслуживает высшего балла. Оба — преподаватель и студент — согласились положиться на суждение третьего лица, незаинтересованного арбитра. Выбор пал на Резерфорда. Экзаменационный вопрос гласил: «Объясните, каким образом можно измерить высоту здания с помощью барометра?»
Ответ студента был таким: «Нужно подняться с барометром на крышу здания, спустить барометр вниз на длинной верёвке, а затем втянуть его обратно и измерить длину верёвки, которая и покажет точную высоту здания».
Случай был и впрямь сложный, так как ответ был абсолютно полным и верным! С другой стороны, экзамен был по физике, а ответ имел мало общего с применением знаний в этой области.
Резерфорд предложил студенту попытаться ответить ещё раз. Дав ему шесть минут на подготовку, он предупредил его, что ответ должен демонстрировать знание физических законов. По истечении пяти минут студент так и не написал ничего в экзаменационном листе. Резерфорд спросил его, сдаётся ли он, но тот заявил, что у него есть несколько решений проблемы, и он просто выбирает лучшее.
Заинтересовавшись, Резерфорд попросил молодого человека приступить к ответу, не дожидаясь истечения отведённого срока. Новый ответ на вопрос гласил: «Поднимитесь с барометром на крышу и бросьте его вниз, замеряя время падения. Затем, используя формулу, вычислите высоту здания».
Тут Резерфорд спросил своего коллегу преподавателя, доволен ли он этим ответом. Тот, наконец, сдался, признав ответ удовлетворительным. Однако студент упоминал, что знает несколько ответов, и его попросили открыть их.
— Есть несколько способов измерить высоту здания с помощью барометра, — начал студент. — Например, можно выйти на улицу в солнечный день и измерить высоту барометра и его тени, а также измерить длину тени здания. Затем, решив несложную пропорцию, определить высоту самого здания.
— Неплохо, — сказал Резерфорд. — Есть и другие способы?
— Да. Есть очень простой способ, который, уверен, вам понравится. Вы берёте барометр в руки и поднимаетесь по лестнице, прикладывая барометр к стене и делая отметки. Сосчитав количество этих отметок и умножив его на размер барометра, вы получите высоту здания. Вполне очевидный метод.
— Если вы хотите более сложный способ, — продолжал он, — то привяжите к барометру шнурок и, раскачивая его, как маятник, определите величину гравитации у основания здания и на его крыше. Из разницы между этими величинами, в принципе, можно вычислить высоту здания. В этом же случае, привязав к барометру шнурок, вы можете подняться с вашим маятником на крышу и, раскачивая его, вычислить высоту здания по периоду прецессии.
— Наконец, — заключил он, — среди множества прочих способов решения данной проблемы лучшим, пожалуй, является такой: возьмите барометр с собой, найдите управляющего и скажите ему: «Господин управляющий, у меня есть замечательный барометр. Он ваш, если вы скажете мне высоту этого здания».
Тут Резерфорд спросил студента, неужели он действительно не знал общепринятого решения этой задачи. Тот признался, что знал, но сказал при этом, что сыт по горло школой и колледжем, где учителя навязывают ученикам свой способ мышления.
Студент этот был Нильс Бор (1885 - 1962), датский физик, лауреат Нобелевской премии 1922 г.

Ошибка епископа Райта

Много лет назад епископ с восточного побережья Соединённых Штатов Америки посетил небольшой религиозный колледж на западном берегу. Его поселили в доме президента колледжа — прогрессивного молодого человека, профессора физических и химических наук.
Однажды президент пригласил членов кафедры пообедать с епископом, чтобы они смогли насладиться обществом мудрого, опытного человека. После обеда разговор коснулся Золотого века человечества. Епископ сказал, что он наступит совсем скоро. В качестве доказательства он привёл тот факт, что в природе уже всё было изучено и все возможные открытия сделаны.
Президент вежливо возразил. По его мнению, человечество, напротив, стояло на пороге величайших открытий. Епископ попросил президента назвать хотя бы одно. Президент ответил, что по его расчётам в течение ближайших пятидесяти лет люди научатся летать.
Это сильно рассмешило епископа.
— Ерунда, дорогой вы мой, — воскликнул он,— если бы Богу было угодно, чтобы мы летали, он дал бы нам крылья. Небо было отдано только птицам и ангелам.
Фамилия епископа была Райт. У него было два сына. Одного звали Орвилл, а другого Уилбер — именно они изобрели первый аэроплан.

Начало темы "Лучшие притчи о смысле жизни"

Иван Иванович Реймерс. Сбор винограда.1862 г.

Все знают, что Лидия — это женское имя. Но не все знают, что Лидия — это еще и древняя страна в Малой Азии и что имя «Лидия» значит: «уроженка страны Лидии».
Имя это — рабское. Знатным грекам и римлянам было недосуг запоминать непривычные имена восточных рабов. Рабу-сирийцу кричали попросту: «Эй,ты, Сир!» Рабыне-лидиянке: «Эй, ты, Лидия!»
Но это было позже. А когда-то Лидия была сильным государством и лидийцы не были ничьими рабами, а сами захватывали рабов.
По восточному берегу Эгейского моря узкой каймой лежали греческие города: Смирна, Эфес, Милет и другие; в их числе — и родина Геродота, Галикарнас. Дальше в глубь страны начиналось большое плоскогорье, рассеченное долинами рек: Герма и Меандра. Река Меандр извивалась по своей долине так, что у художников до сих пор узор из сплошных завивающихся изгибов называется «меандром». Здесь жили лидийцы, удалые наездники и любители роскоши.

Никола Пуссен.Мидас перед Бахусом.
В долинах была плодородная земля, а в горах текли золотоносные ручьи. Это здесь когда-то царствовал жадный царь Мидас, попросивший у богов, чтобы все, чего он коснется, обращалось в золото. От этого он чуть не умер с голоду, потому что даже хлеб и мясо в его руках становились сверкающим металлом. Изнемогши, Мидас взмолился, чтобы боги взяли у него свой дар обратно. Боги велели ему вымыть руки в ручье Пактоле. Волшебство ушло в воду, и ручей потек золотыми струями. Лидийцы намывали здесь золотой песок и сносили его в царские сокровищницы в столичный город Сарды.

Именно они первыми из азиатов подчинили себе ближние греческие города — и Смирну, и Эфес, и Милет, и другие.
Подчинить — это значило: лидийцы подходили к греческому городу, жгли поля вокруг него, становились осадой и дожидались, пока горожане не начинали страдать от голода. Тогда начинались переговоры, горожане соглашались платить дань, и лидийский царь отступал с победою.
Наконец, все приморские города были подчинены, и Крез уже думал о том, чтобы подчинить города заморские — те, что на островах Лесбосе, Хиосе, Самосе и других. Но от этого его отговорил мудрец Биант, правитель греческого города Приены.

Дело было так. Биант приехал к Крезу в гости. Крез радушно принял его и спросил: «Что поделывают греки на островах?» Биант ответил: «Они готовят лошадей, чтобы идти войной на Лидию». Крез знал, что в конном бою его лидийцы непобедимы. Он воскликнул: «О, если бы так они и сделали!» Тогда Биант сказал: «Царь, а ты не думаешь, что если греки узнают, что ты готовишь корабли, чтобы идти войной на их острова, то они тоже воскликнут: "О, если бы так он и сделал"? Ведь как твои лидийцы искусны в конном бою, так греки искусны в морском бою, и тебе с ними не справиться». Крезу такое замечание показалось разумным, и он раздумал идти войной на острова, а с жителями островов заключил союз.
Крез и без того был могущественным властителем. Царство его занимало половину Малой Азии. Сокровищницы его ломились от золота. До сих пор богатого человека в шутку называют «крезом». Дворец его в Сардах блистал пышностью и шумел весельем. Народ его любил, потому что он был добр, милостив и, как мы видели, умел понимать шутки.
Крез считал себя самым счастливым человеком на земле.

Однажды в гости к нему приехал мудрейший из греков — афинянин Солон, давший своему городу самые справедливые законы. Крез устроил в его честь пышный пир, показал ему все богатства, а потом спросил его:
«Друг Солон, ты мудр, ты объездил полсвета; скажи, кого ты считаешь самым счастливым человеком на земле?»
Солон ответил: «Афинянина Телла».
Крез очень удивился и спросил: «А кто это такой?»
Солон ответил: «Простой афинский гражданин. Но он видел, что родина его процветает, что дети и внуки его — хорошие люди, что добра у него достаточно, чтобы жить безбедно; а умер он смертью храбрых в таком бою, где его сограждане одержали победу. Разве не в этом счастье?»

«Клеобис и Битон» Луар Никола
Тогда Крез спросил: «Ну, а после него кого ты считаешь самым счастливым на земле?»
Солон ответил: «Аргосцев Клеобиса и Битона. Это были два молодых силача, сыновья жрицы богини Геры. На торжественном празднике их мать должна была подъехать к храму в повозке, запряженной быками. быков во время не нашли, а праздник уже начинался; и тогда Клеобис и Битон сами впряглись в повозку и везли ее на себе восемь верст, до самого храма. Народ рукоплескал и прославлял мать за таких детей, а блаженная мать молила у богов самого лучшего счастья для Клеобиса и Битона. И боги послали им это счастье: ночью после праздника они мирно заснули в этом храме и во сне скончались. Совершить лучшее дело в своей жизни и умереть — разве это не счастье?»

Тогда раздосадованный Крез спросил прямо: «Скажи, Солон, а мое счастье ты совсем ни во что не ставишь?»
Солон ответил: «Я вижу, царь, что вчера ты был счастлив, и сегодня ты счастлив, но будешь ли ты счастлив завтра? Если ты хочешь услышать мудрый совет, вот он: никакого человека не называй счастливым, пока он жив. Ибо счастье переменчиво, а в году триста шестьдесят пять дней, а в жизни человеческой, считая ее за семьдесят лет,— двадцать пять тысяч пятьсот пятьдесят дней, не считая високосных, и ни один из этих дней не похож на другой».
Но этот мудрый совет не пришелся по душе Крезу, и Крез предпочел его забыть.

источник -Рассказы Геродота о греко-персидских войнах и еще о многом другом

пейзажи- Nicolas Poussin (1594-1665)

На протяжении тысячелетия одно за другим на побережье Ионического моря и прилегающих островах возникали, расцветали и исчезали государства. Каждое из них оставляло что-то, что его соседи и наследники приспосабливали для своей собственной культуры. Из всех великих цивилизаций, что расцветали и исчезали в древней Анатолии, Лидия не относится к самым известным. Лидийцы говорили на европейском языке и жили в Анатолии примерно после 2000 г. до н. э. Они образовали маленькое государство под эгидой династии Мермнад, начавшейся в VII в. до н.э., но на пике своего расцвета Лидия была чуть больше, чем разросшийся город-государство, образовавшийся из Сардиса (Сард). Правители Лидии не были воспеты в мифах или песнях как великие воины, завоеватели, строители или даже любовники.

Имена династий и правителей известны нам благодаря табличкам хеттов и книгам греческого историка Геродота, и только одно имя из древней Лидии сегодня общеизвестно - Крёз. «Богат как Крёз» - общепринятое выражение в современном английском, турецком и других языках мира.

Крёз взошел на лидийский трон в 560 г. до н.э. и стал управлять царством, которое уже было богатым. Его предшественники создали прочный экономический базис для благосостояния государства, производя одни из лучших парфюмерныъх и косметических товаров древнего мира. И все же одни эти товары не могли поднять Крёза на уровень богатства, который приписывают ему мифы. Этим он обязан одному изобретению своих предшественников - монетам, новой революционной форме денег.

Нечто, похожее на деньги, и нечто, напоминающее рынки, можно обнаружить в Месопотамии, Китае, Египте и других частях света, но они на самом деле не использовали монеты до возвышения Лидии и последующей чеканки первых монет, между 640 и 630 гг. до н.э. Гений правителей Лидии можно увидеть в их признании необходимости изготовить маленькие и легко транспортируемые слитки, стоящие не больше, чем труд за несколько дней или маленькая часть сельскохозяйственного урожая. Делая эти маленькие слитки стандартизированного размера и веса и штампуя на них эмблему, подтверждающую их ценность даже неграмотным, цари Лидии наглядно расширили возможности коммерческого предпринимательства.

Лидийцы делали первые монеты из сплава золота и серебра. Они были овальными, толще современных монет в несколько раз и размером в ширину большого пальца взрослого человека. Чтобы обеспечить их достоверность, царь должен был каждую из них штамповать эмблемой головы льва. Это одновременно расплющивало комочки, что положило начало превращению овального слитка в плоскую и круглую монету. Изготавливая самородки одинакового веса и приблизительно одинакового размера, царь исключил один из этапов коммерции, занимающих много времени: необходимость взвешивать золото при каждой сделке. Теперь торговцы могли определить стоимость со слов или просто пересчитав количество монет. Такая стандартизация в большой степени сократила возможность обмана в количестве и качестве золота и серебра при обмене. Не нужно было быть экспертом в обращении с весами или в определении чистоты металла, чтобы купить корзину пшеницы, пару сандалий или амфору оливкового масла. Использование монет, которые были взвешены и проштампованы в государственном монетном дворе, позволило проводить сделки быстрее и более честно, участвовать в коммерции, даже не имея весов. Коммерция с монетами открыла новые горизонты для новых слоев населения.

Богатство Крёза и его предшественников выросло не из завоеваний, а из торговли. Во время своего правления (560-546 гг. до н. э.) Крёз создал новые монеты из чистого золота и серебра в отличие от предыдущего сплава. Используя появившиеся новые монеты как стандартное средство обмена, лидийские купцы торговали предметами повседневной необходимости - зерном, маслом, пивом, вином, кожей, посудой и деревом, а также такими ценными товарами, как парфюмерия, косметика, драгоценные украшения, музыкальные инструменты, глазурная керамика, бронзовые статуэтки, шерсть ангорской козы, мрамор и слоновая кость.

Разнообразие и изобилие коммерческих товаров вскоре привело к еще одному новшеству - розничному рынку. Правители Сардиса ввели новую систему, по которой каждый, даже посторонний, если у него есть что-то на продажу, мог прийти на центральный рынок, вместо того, чтобы разыскивать дом, где кто-то мог купить его масло или драгоценности. Бесчисленные лавки выстроились на рынке, и каждый торговец специализировался на определенном товаре. Один продавал мясо, другой - зерно. Один продавал драгоценности, другой - одежду. Один - музыкальные инструменты, другой - горшки. Эта рыночная система началась в конце VII в. до н. э., но ее наследие можно ясно разглядеть позже в Греции, на средневековых рыночных площадях северной Европы и в пригородных торговых центрах современных Соединенных Штатов.

Торговля стала для лидийцев настолько важной, что Геродот назвал их нацией kapeloi, что означает «торговец» или «продавец», но с несколько отрицательным скрытым смыслом - «мелкий торгаш». Геродот увидел, что лидийцы стали нацией торгашей. Они превратили обычную торговлю и бартер в коммерцию.

Коммерческая революция в городе Сардис вызвала изменения, широко распространившиеся во всем обществе Лидии. Геродот с большим изумлением сообщал о лидийском обычае, позволяющем женщинам выбирать себе мужей. Благодаря накопленным монетам, женщины стали свободнее собирать собственное приданое и тем самым получили большую свободу в выборе мужа.

Новые услуги быстро внедрились на рынке. Не успели открыться первые лавки, как некий предприимчивый делец предложил людям, занятым коммерцией, дом, специализирующийся на сексуальных услугах. Первые известные бордели были построены в древнем Сардисе. Чтобы собрать себе приданое, многие незамужние женщины Сардиса, возможно, работали в борделях достаточно долго, чтобы накопить деньги, необходимые для такого брака, который они желали.

Вскоре появились азартные игры, и лидийцы записали на свой счет изобретение не только монет, но и игральных костей. Археологические раскопки четко показали, что азартные игры, в том числе игра в бабки, процветали в районе вокруг рынка.

Коммерция создала сказочные богатства Крёзу, но он и знатные семьи проматывали свои состояния. У них развился неуемный аппетит к предметам роскоши, и они оказались втянутыми в игру все большего потребительства. Каждая семья, например, пыталась воздвигнуть надгробие больше, чем у соседних семей. Они украшали памятники орнаментами из слоновой кости и мрамора, устраивали тщательно продуманные похороны, погребая своих умерших родственников с золотыми лентами на голове, с браслетами и кольцами. Вместо того, чтобы приумножать свое богатство, они разрушали то, что было накоплено их предками. Элита Сардиса пускала свое новое богатство на потребление вместо того, чтобы вкладывать его в производство.

В конце концов Крёз слил свое богатство в два бездонных колодца потребления, так распространенных среди правителей: здания и солдаты. Он завоевывал и строил. Крёз использовал свое несметное богатство для завоевания почти всех греческих городов Малой Азии, включая великолепный Эфес, который он потом перестроил в еще более величественном стиле. Хотя он был лидийцем, а не греком, Крёз испытывал большую любовь к культуре Греции, включая ее язык и религию. Будучи поклонником Греции, он правил греческими городами легко.

В знаменитом эпизоде греческой истории Крёз спросил греческого оракула, какие у него шансы в войне против Персии. Оракул ответил, что если он атакует могущественную Персию, великая империя падет. Крёз воспринял предсказание как благоприятное и атаковал персов. В кровавой бойне 547-546 гг. до н.э. империей, которая пала, была торговая империя лидийцев. Кир легко разбил наемную армию Крёза и двинулся маршем на лидийскую столицу Сардис.

Пока персидская армия грабила и жгла богатства Сардиса, Кир насмехался над Крёзом, хвастаясь тем, что делали его солдаты с городом и богатством великого Крёза.

Крёз ответил Киру: «Это больше не мое. Сейчас мне ничто не принадлежит. Это ваш город, они разрушают и крадут ваше богатство».

С завоеванием Лидии Киром закончилось правление Крёза, умерла его династия Мермнад, и царство Лидия исчезло со страниц истории. Хотя великое государство Лидия и его правители больше никогда не возродились, влияние этого маленького и относительно неизвестного царства осталось большим непропорционально его географическому размеру и сравнительно малой роли в древней истории. Все соседние народы быстро переняли лидийскую практику производства монет, и коммерческая революция распространилась по всему миру Средиземноморья, в частности в ближайшем соседнем с Лидией государством - Греции.

Крез был царем сильного государства Лидия, расположенного в западной части Малой Азии. Само его имя стало в древности нарицательным («богат, как Крез»). У греков, как малоазийских, бывших подданными Креза, так и балканских, было распространено много легенд о Крезе на тему превратности человеческой судьбы.

Никогда еще с тех пор, как трон в Сардах занял Крез, там не помнили такого оживления. Из дворцовых ворот то и дело выбегали гонцы и, сев на коней, мчались к тем или другим городским воротам. Масса людей стекалась ко дворцу. По одеяниям можно было узнать халдеев, эллинов, каппадокийцев.

Причиной переполоха была весть, что некий , чье имя по-лидийски означает «пастух», сверг царя мидян Астиага и угрожает безопасности царства. Гонцы Креза направлялись ко всем царям - союзникам Лидии с предложением объединить силы для низвержения этого Кира и возвращения власти Астиагу. Одни двигались к Вавилонии, где правил Набонид, другие к царю Египта Амасису, третьи в далекую Италию, к этрусским царям, считавшим себя потомками лидийцев. Еще одно посольство с богатыми дарами было отправлено в Дельфы к пифии с вопросом, нужно ли ему, Крезу, идти на персов войной. Ответ оракула был благоприятен: «Если ты, царь, перейдешь Галис, падет великое царство».

Получив это предсказание, Крез, не дожидаясь подхода сил союзников, перешел с войском Галис и разбил близ Птерии, что в Каппадокии, лагерь. Кир же, собрав свое войско, двинулся в Каппадокию, присоединяя по пути отряды народов, через земли которых проходил. И впервые на земле Птерии лидийцы и персы померились силами. Битва была жестокой и кровопролитной, но ни одна из сторон не взяла верх. Перейдя Галис в обратном направлении, Крез возвратился в Сарды, где узнал, что в его отсутствие берега реки Герма, на которой стояла столица, заполнились невесть откуда взявшимися змеями. Лошади царских табунов напали на змей и их сожрали, и это было сочтено чудом. Для его объяснения было отправлено посольство в Тельмесс. Оракул Тельмесса дал чуду такое толкование: змеи - это порождения родной земли, а кони - пришельцы. Поэтому царю следует ожидать вторжения чужеземного народа, выращивающего коней, который сожрет его царство.

Так и случилось. Кир двинулся на Сарды немедленно, не дожидаясь, когда к Крезу подойдет подмога. Противники сошлись на лишенной растительности равнине под Сардами. Лидийцы выставили конное войско, вооруженное копьями из магнезийского железа. Кони, наевшиеся змей, все время ржали и рвались в бой. Слыша эти звуки, кони Кира испуганно поджимали хвосты. И призвал к себе Кир Гарпага, чтобы спросить его, как быть. Гарпаг посоветовал поставить впереди вьючный скот, мулов и верблюдов, и посадить на них пехотинцев в одеяниях всадников, но с акинаками. Гарпагу было известно, что кони боятся верблюдов, а в ближнем бою персы сильнее изнеженных лидийцев. Так и случилось. Конная атака Креза окончилась провалом. Напуганные верблюдами кони сбросили лидийских всадников. В ближнем бою персы одолели воинов Креза и двинулись к Сардам.

Трижды за полмесяца персы шли на приступ хорошо укрепленного города и откатывались с большими потерями. Тогда Кир объявил, что наградит по-царски первого, кто взойдет на городскую стену. Счастливчиком оказался Гиреад из разбойничьего племени мардов. Он обратил внимание на то место акрополя, где он был обращен к низине и обрывался крутой скалой. Из-за неприступности это место не охранялось. Лишь однажды там появился какой-то воин и стал что-то высматривать внизу. С головы у него свалился шлем. Спустившись, лидиец его подобрал. Этим же путем взошел на стену Гиреад, а за ним и другие воины. Так Сарды были взяты со стороны акрополя, а не нижнего города, где их ожидали.

Крез бежал из дворца вместе с глухонемым сыном. Перс, его преследовавший, не знал царя в лицо. Оглянувшись, мальчик увидел, что воин поднимает копье для броска, и в страхе впервые в жизни заговорил: «Человек! Не убивай Креза!»

Царь был отведен к Киру в оковах. Кир повелел с него оковы снять и посадил рядом с собой. Крез долгое время молчал, а затем обратился к Киру с таким вопросом: «Что там за дверью делает какая-то орда с такой яростью?» Кир отвечал: «Они грабят город и расхищают твои сокровища». «Нет у меня больше города и сокровищ,- сказал Крез.- Это они расхищают твое достояние». Кир подозвал гонцов, намереваясь послать их остановить грабеж. Крез его удержал. «Если тебе угодно выслушать мой совет, сделай так: поставь у ворот стражу, и пусть она отнимает у выходящих десятую часть для посвящения твоему богу Ахурамазде. Тогда они тебя не возненавидят, но поймут справедливость твоих действий и даже отдадут добычу добровольно».

Приняв этот совет, Кир понял мудрость Креза и сам спросил его: «Крез! Проси у меня милости, какая тебе угодна». «Владыка,- отвечал Крез.- Если ты так добр, то прикажи отослать эти вот оковы в Дельфы, к эллинскому богу, которого я чтил выше других, а он меня обманул». «В чем же заключался его обман?» - удивленно спросил Кир. «В том, что он побудил меня начать против тебя войну».

Кир выполнил просьбу Креза. Лидийцы, до того посылавшиеся с драгоценнейшими царскими дарами, появились с железными оковами и, вручая их верховному жрецу, напомнили о данном пророчестве. Жрец же оковы не принял, но сказал: «Предопределенного роком не может избежать даже бог. Царь же жалуется на данный ему оракул несправедливо. Ведь ему было сказано, что, перейдя через Галис, он разрушит великое царство. И он его разрушил. Этим царством была Лидия».

Дождавшись этого ответа, Кир покинул Сарды вместе с Крезом. На пути в Пасаргады его настигло известие о восстании лидийцев во главе с Пактием. Кир рассвирепел и вознамерился уничтожить Сарды, а лидийцев поголовно обратить в своих рабов. Крезу удалось его от этого отговорить. «Против тебя, царь,- сказал он,- восстали люди, а не дома, ты их и накажи, при этом только зачинщиков мятежа, а остальных не трогай». «Но они восстанут вновь!» - возразил перс. «Против этого есть верное средство,- продолжал лидиец.- Открой в Сардах торжища на всех перекрестках. И пусть горожане продают на них лук, морковь, яблоки и иную снедь, а также гвозди, ножи, одеяния и прочую мелочь. Прикажи им также носить пышные хитоны с длинными рукавами и высокую обувь, стесняющую движение. После этого,- поверь мне,- лидийцы вскоре превратятся в баб, и тебе не придется опасаться нового восстания». Кир последовал совету Креза, и все время, пока он покорял другие народы, лидийцы были спокойны.

Эллинофил против греческих полисов

Царь Крёз (560 — 546 гг. до н. э.) принадлежал к династии Мермнадов — роду, правившему Лидией с VIII века до н. э. Лидийцы разговаривали на собственном языке, принадлежавшем к индоевропейской семье. Хотя ученые продолжают спорить о происхождении этого народа, точно известно, что на него сильно повлияли хетты.

Крёз не был греком, но считался эллинофилом

Ядро Лидийского государства находилось на западе Малой Азии. Крёз установил контроль над значительной частью полуострова, покорив древнегреческие племена, которые поселились в Малой Азии после падения хеттского царства: ионян, дорийцев и эолийцев. В то же время он вступил в союз с лакедемонянами.

Денежная реформа

Устройством экономики Лидии занялся еще предшественник Крёза Гигес. Он начал ставить государственную печать на слитках, использовавшихся в качестве денег. У лидийцев не было недостатка в благородном металле — по территории их страны текла река Пактол. Она была золотоносной. Пактол приносил электрум — минерал, представлявший собой сплав серебра с золотом.

Золотая монета Крёза

Крёз продолжил дело Гигеса и провел новую реформу. Его золотые монеты распространились не только в Лидии, но также попали и в Грецию. Геродот сообщает о том, что царь в благодарность одарил своими деньгами жителей Дельф. Оракул этого города предсказал ему победу над Персией в грядущей войне. Монеты грекам приглянулись. Их распространению также способствовала торговля.

Храм Артемиды в Эфесе

Крёзом был захвачен Эфес — один из крупнейших греческих полисов в Малой Азии. Жители города поклонялись культу Артемиды. Лидийский царь уважительно отнесся к вере эфессцев и выделил деньги на строительство нового большого храма богине плодородия и охоты. Оно было завершено только в первой половине V века до н. э. Этот храм считается одним из Семи чудес света. Тщеславный Герострат поджег его, желая обессмертить свое имя.

Модель храма Артемиды Эфесской в Турции

Археологам удалось обнаружить две надписи Крёза на колоннах, оставшихся от руин храма. Сам Эфес достиг при Крёзе экономического расцвета. Здесь жило больше 200 тысяч человек — гигантская цифра для античного мира. Несмотря на это, столицей Лидии оставались Сарды (лев — геральдический символ города — чеканился на монетах).

Спасение на костре

Завоевания Крёза остановились после того, как его владения соприкоснулись с территорией Персии. Держава Ахеменидов также была на подъеме. Царь Кир II присоединил Мидию и не собирался останавливать свой натиск на запад.

Против Персии воевала коалиция Лидии, Спарты, Египта и Вавилона

Поскольку столкновение с персами было неизбежно, Крёз заключил союз со Спартой, Египтом и Вавилоном. Идею обратиться за помощью к грекам царю подсказали оракулы. Однако надежды на то, что коалиция сможет совладать с Киром, не оправдались. После двух поражений на поле боя лидийцам пришлось оборонять собственную столицу. Сарды осаждались 14 дней. Персы захватили город, пойдя на хитрость и найдя потайную тропу к акрополю.

Крёз на костре

В большинстве древнегреческих источниках закрепилась версия, что Крёз был приговорен к сожжению на костре, но помилован по решению Кира. Согласно Геродоту, приготовившийся к гибели царь вспомнил разговор с греческим мудрецом Солоном и его мысль о том, что никого при жизни нельзя считать счастливым. Афинянин презрел богатства Крёза. Оказавшись на костре, лидиец был готов обменять все свои сокровища на возможность поговорить с Солоном. Переводчики объяснили Киру слова поверженного противника. Впечатленный персидский царь приказал потушить костер, однако тот уже загорелся и погасить его было уже невозможно. Крёза спас Аполлон, обрушивший на землю ливень.

По другой версии, лидийский царь действительно погиб после падения его столицы. Другая легенда гласит, что помогший Крёзу Аполлон унес его в страну гипербореев. Но какой бы ни была судьба царя, сама Лидия вошла в состав Персии. С тех пор Мермнады управляли страной в качестве сатрапов, зависимых от Ахеменидской державы. А персы переняли технологию лидийцев — царь Дарий начал чеканить собственную золотую монету дарик.