Херсонес Таврический - музей под открытым небом. Фото: general-kosmosa.livejournal.com

Facebook

Twitter

В течение двух тысяч лет город был заметным очагом античной и византийской культуры на границе с бескрайним варварским миром. Он знал времена экономического подъёма и политического могущества, упадка и прозябания, он испытал триумфы военных побед и тяготы вражеских нашествий.

С судьбой Херсонеса связаны имена скифского царя Скилура, понтийского владыки Митридата, римского императора Гая Юлия Цезаря, и киевского князя Владимира.

Немногие древние города могут соперничать с Херсонесом по степени изученности, ведь раскопки проводятся здесь уже более 170-ти лет.

Интересные факты о Херсонесе

Самый древний в Украине водопровод обнаружен в Херсонесе. Его трубы были изготовлены из обожженной глины.

В Херсонесе находится единственный античный театр на территории СНГ. Сооружен в середине III века до н. э., существовал до IV века н. э.

Древнейшие на территории Украины упоминания о русском языке и о существовании письменности руссов имело место в 860 году в Херсонесе. Оба эти события связаны с пребыванием знаменитых славянских просветителей и создателей кириллицы братьев Кирилла и Мефодия.

Херсонес в разные времена посещали греческая королева Ольга, герцог Спартский Константин, принц греческий Георгий, российский император Александр III. Неоднократно бывал в Херсонесе последний российский император Николай II с семьей.

Город Херсон был назван в честь Херсонеса императрицей Екатериной II.

Херсонесский колокол снимался в эпизоде фильма "Приключения Буратино" (момент прибытия главных героев на Поле чудес страны Дураков).

Основание города

Херсонес Таврический был основан в конце 6 века до н.э. выходцами из Гераклеи Понтийской (древнегреческое государство на территории современной Турции).

Колонисты, прибыв в Крым, привезли с собой домашнюю утварь, оружие, одежду, запасы продовольствия, может быть, скот. Высадившись на берегу Карантинной бухты, они возвели временные убежища и приступили к строительству капитального жилья. Вскоре после основания города переселенцы начали возводить оборонительные стены, так как по соседству жили свирепые и кровожадные тавры.

Херсонес Таврический был типичный греческим полисом с демократической формой правления. Высшим органом власти было собрание всех свободных граждан мужского пола, достигших совершеннолетия. Народное собрание принимало законы и решало важнейшие вопросы. Повседневной жизнью города руководили совет и коллегия, осуществлявшие наблюдение за всей деятельностью жителей города. Херсонес принимал активное участие в общегреческих праздниках, спортивных состязаниях, вёл активную внешнюю политику.

Считается, что с самого основания Херсонес имел большое значение как промежуточный пункт в торговле Северного Причерноморья с греческими городами Средиземноморья и южного берега Понта. Здесь была удобная стоянка для торговых судов, направлявшихся прямым путем через открытое море или следовавших вдоль западного и затем северного берегов Черного моря.

Расцвет Херсонеса

Вторую половину 4 – первую половину 3 веков до н.э. называют столетием расцвета Херсонеса. Население города превышало пять тысяч человек, территория города (26 гектаров) была обнесена мощной оборонительной стеной с высокими башнями, защищавшими город с суши и с моря.

Виноградарство и виноделие были основной отраслью хозяйства Херсонеса. Кроме винограда и фруктов, на сельскохозяйственных наделах выращивались хлебные культуры, овощи. Большое развитие получило скотоводство. До сих пор в учебниках по сельскому хозяйству рекомендуют как наиболее рациональное расстояние между рядами виноградных кустов или плодовых деревьев то, что применяли херсонеситы.

В этот период Херсонес выпускает серии серебряных монет, успешно конкурирующих с другими валютами Черноморского региона. Процветает торговля (в основном, посредническая).

Под властью Понта, Рима и Византии

Со второй половины 3 века до н.э. Херсонес отчаянно противодействует мощному натиску возникшей в Крыму Скифской державы с центром в Неаполе Крымском (близ современного Симферополя). Была утрачена Керкинитида, разрушен Калос Лимен, враг неоднократно стоял у стен города. В этих условиях херсонеситы обратились за помощью к понтийскому царю Митридату Евпатору. В конце 2 века до н.э. понтийские войска надолго устранили Скифскую угрозу, но за спокойствие пришлось расплатиться свободой – Херсонес оказался в зависимости от Понтийской державы и входившего в её состав Боспорского царства.

После смерти Митридата Евпатора херсонеситы были вынуждены "стать под твёрдую руку" Рима. В 60-е годы 1 века римляне организовали крупную военную экспедицию в Таврику, чтобы дать отпор скифам, вновь угрожавшим городу. После разгрома скифов, Херсонес становится форпостом римских войск в Северном Причерноморье. В городе находилась ставка военного трибуна, командовавшего сухопутными и морскими силами в Крыму.

На рубеже 3-4 веков в Херсонесе появляются первые последователи христианства, однако становление новой религии происходило здесь долго и мучительно.

В составе Римской державы в 4-5 веках Херсонес вел изнурительную борьбу за выживание, сдерживая натиск варваров, и со временем Херсонес превратился в заштатный город на окраине Римской империи.

В 6 веке он оказался под властью Византийской империи, в амбициозных планах которой немалая роль отводилась и Херсону (такое название города закрепилось в византийских документах). Вплоть до 13 века он был форпостом Византии в Крыму.

В течение нескольких столетий Херсон не раз оказывался в перекрестии воено-политических интересов Хазарского каганата, Древнерусской державы, печенегов и половцев, но врагу лишь однажды удалось вступить в городские пределы.

По свидетельству "Повести временных лет" в 988 году, после длительной осады, киевский князь Владимир Красное Солнышко ворвался в город. Об этом событии в древнерусских, византийских и арабских письменных источниках много легендарных и противоречивых сведений. Ясно одно: взятие Корсуни (так называли Херсонес на Руси) позволило Владимиру диктовать свои условия императору Василию II, принять крещение, венчаться с византийской принцессой Анной и начать христианизацию Киевской Руси.

После крестового похода в 1204 году, когда крестоносцы жестоко разграбили и разорили Константинополь, Херсон остался без защиты.

В 1299 году южную и юго-западную Таврику разорила орда татарского хана Ногая. Не смог устоять и Херсон. В середине 14 века контроль за городом осуществляли генуэзцы, но вернуть ему былое величие так и не удалось.

В 1399 году хан Едигей придал город огню и мечу. После этого Херсону подняться было уже не суждено. Около середины 15 века его окончательно покидают жители. Гордое имя города на время было забыто, турки называли его Сары-Кермен (Жёлтая крепость).

Раскопки

Совсем непохожая на прежнюю новая жизнь города началась после присоединения Крыма к России. В 1827 году, спустя почти полвека после основания Севастополя, на этом месте начались раскопки, почти сразу же принесшие Херсонесу еще одно название - "Русская Троя". Год за годом из-под многовековых напластований появлялись дома и улицы, площади и храмы древнего города.

Архитектурные памятники

Центральная площадь Херсонеса

Агора (центральная площадь) располагается в средней части главной улицы. Заложенная здесь при первоначальной планировке города в V в. до н. э. она не изменила своего назначения до его гибели. В античную эпоху здесь находились храмы, алтари, статуи богов, постановления народного совета. После принятия христианства в IV веке на агоре появились семь новых храмов. В середине XIX века в честь киевского князя Владимира, крестившегося в Херсонесе (Корсуне), на ней строится собор, носящий его имя.

Театр

Херсонесский театр был построен на рубеже III и IV веков, он вмещал более 1000 зрителей. Здесь устраивались представления, народные собрания и празднества.

В период римского владычества театр служил ареной для боёв гладиаторов. Когда христианство становится официальной религией Римской империи, спектакли были запрещены. На руинах театра были возведены два христианских храма. Один, размещавшийся на орхестре, был разобран при реставрации. Второй - большой крестообразный храм - сохранили. Он получил название "Храм с ковчегом".

Базилика в базилике

Первый храм ("большая базилика") был построен в VI веке, приблизительно во время правления византийского императора Юстиниана I. Пол храма был полностью укрыт мозаикой. В X веке на развалинах старой базилики построили новый храм, использовав при строительстве обломки первого сооружения. Колонны храма были изготовлены из мрамора и весили около 350 килограммов. На них были резные кресты.

В мае 2007 года вандалы опрокинули колонны "базилики в базилике", некоторые колонны раскололись, был повреждён мозаичный пол.

Туманный колокол

Был отлит из трофейных турецких пушек в 1778 году и предупреждал проходящих в непогоду у берега кораблей. Во время Крымской войны был вывезен в Париж, вернулся назад только в 1913 году.

Собор святого князя Владимира

Монументальный кафедральный собор святого Владимира заложили в 1861 г. Его строительство в силу финансовых затруднений и организационных неурядиц затянулось на тридцать лет, кроме этого оно нанесло непоправимый урон древним и средневековым памятникам. В годы Великой Отечественной войны собор подвергся серьёзным разрушениям; на сегодняшний день уникальные внутренние росписи храма утрачены навсегда.

Хотя Собор святого Владимира и не имеет прямого отношения к древней истории Херсонеса, тем не менее, он по праву стал одной из визитных карточек заповедника.

Юлия Крымова по материалам ch

Юрий Пересунько, журналист

Обрывистый берег Гераклейского полуострова острым мысом рассекает волны Черного моря. Закрыв глаза, вижу, как, усталые и потрепанные от долгого плавания, в надежно закрытую от штормов бухту входят парусники первых переселенцев из Гераклеи Понтийской.

Как сходят на чужой для них берег бронзовые от загара воины-греки, а за ними нестройной цепочкой - женщины, старики, дети, чтобы начать историю Херсонеса Таврического, вольного города-государства Северного Причерноморья.

Скифы и тавры, Боспорское царство и русский князь Владимир - кто только не пытался покорить этот город Херсонес Таврический, основанный в 422 году до нашей эры. А Херсонес Таврический каждый раз, как легендарная птица Феникс, более полутора тысячелетий вновь и вновь возрождался из пепла. Но в 1399 году татары разгромили и сожгли город, засыпав улицы пеплом, из которого он уже не смог восстать вновь. И как реквием о погибшем читаются слова А. М. Горького:

«На утесе, омываемом беспокойными волнами Понта, лежат груды камня, зияют глубокие ямы и возвышается полуразрушенная стена, массивностью своей напоминающая постройки мифических циклопов, - вот все то, что осталось от Херсонеса Таврического - города, в который, по словам Страбона, «многие цари посылали детей своих ради воспитания духа и в котором риторы и мудрецы всегда были почетными гостями».

Даже и беглый взгляд на эти развалины шести тысяч зданий, некогда поражавших своей красотой и росписью, а ныне превращенных в безобразные кучи щебня, навевает на душу чувство глубокой скорби, и чем яснее встают воспоминания о прошлом этого цветка эллинской культуры, тем сильнее охватывает зрителя печаль при виде огромной массы человеческого ума, энергии и знаний, превращенных временем в пыль и прах».

Севастополь утопал в изнуряющей жаре. Огромное, казавшееся расплющенным солнце висело над городом, заставляя прятаться в тень все живое. Даже море не приносило прохлады. Величественное и ленивое, оно нехотя шуршало прибрежными камешками, словно играя ими в послеобеденный час. Ни малейшего дуновения ветерка.

Станислав Францевич Стржелецкий медленно поднялся на развалины фланговой башни, судьба раскопок которой должна была решиться завтра на ученом совете музея, устало опустился на поседевшие от времени плиты. Отсюда открывалась широкая панорама древнего города и его окрестностей. Вот извилистая Карантинная бухта, глубоко вдающаяся в сушу. От башни к ней идет полуразрушенная стена, а под прямым углом от этого же места - другая, заканчивающаяся соседней круглой башней. Три стены-куртины вместе с башнями и берегом Карантинной бухты образовывали замкнутое пространство, где помещалась цитадель, прикрывавшая сердце торгового города - херсонесский порт. Сюда причаливали корабли, прибывшие в Херсонес из дальних стран. Видимо, здесь же, поодаль от складов и причалов, жили моряки, купцы, владельцы кораблей. Даже непосвященному человеку было видно, что ахиллесовой пятой Херсонеса был именно этот район, над которым господствовала Девичья гора.

Настаивая на раскопке фланговой башни, Стржелецкий брал на себя огромную ответственность. Правда, его поддерживали Инна Анатольевна Антонова и совсем еще молодой археолог, выпускник Свердловского университета Виталий Даниленко, руководивший отделом раскопок. Но это была идея Стржелецкого, обоснованная научными выкладками, к которым он пришел за долгие годы войны.

Тяжелое это было время для Станислава Францевича: на фронтах гибли тысячи и тысячи людей, а он должен был торчать в эвакуации, сохраняя экспонаты Херсонесского музея. Несколько раз просился добровольцем на фронт, но в военкомате говорили одно и то же: «Вы здесь нужнее. Фашистов и без вас разобьют, а вот уберечь достояние народа...» И он шел в огромный холодный дом, выделенный под хранилище, разжигал печку-«буржуйку», клещами выдирал из досок заржавевшие гвозди, доставал из ящиков рукописи музейной библиотеки, отчеты по раскопкам, монографии и старательно изучал все то, что могло бы после войны пригодиться на раскопках.

Медленно, час за часом тянулись длинные зимние ночи, и перед глазами, как наяву, вставала огромная яма, заваленная битым кирпичом, - раскоп лейтенанта флота Крузе, который произвел его в 1827 году по приказу главного командира черноморских портов. «Нечаянный археолог» Крузе искал тогда соборную церковь, в которой, по преданию, крестили великого князя Владимира. И только начиная с 1876 года началось практическое изучение Херсонеса. Сначала Одесское общество истории и древностей, затем эстафету принял подвижник археологии Косцюшко-Валюжинич, отдавший этому делу почти всю свою жизнь. После революции директором Херсонесского музея стал известный ученый-археолог доцент Ленинградского университета К. Э. Гриневич. Именно под его руководством была разработана

первая научная экспозиция, систематизированы фонды...

Пожалуй, в эти бессонные военные ночи Стржелецкий и обратил внимание на то, что при раскопках некрополя почти отсутствуют надгробия IV-III веков до нашей эры. хотя древние греки очень высоко чтили память умерших, приобщая их к героям и устанавливая на могилах красивые каменные плиты-стелы, являющиеся условным изображением храма. Даже во время древних битв противники прекращали военные действия, чтобы похоронить павших в бою. И горе было тем полководцам, которые, одержав победу, не позаботились о достойном погребении убитых. Плутарх приводит случай из времен Пелопоннесской войны, когда победоносных афинских стратегов, которым буря помешала предать погребению павших моряков и воинов, осудили на смертную казнь.

Стела Поликасты, дочери Гиппократа. Конец IV - начало III в. до н. э. Известняк

«Почему же нет стел того времени? Они, правда, есть, но их мало. Слишком мало. Известно всего четыре стелы. И найдены они... Ну да, они ведь найдены...»

Промелькнувшая мысль заставила лихорадочно пересмотреть весь архив раскопок, и вскоре Стржелецкий наткнулся на запись Косцюшко-Валюжинича, который еще в конце прошлого века первым раскопал левофланговую башню - за тысячелетия она превратилась в холм, который принимали за курганную насыпь. Сняв почти всю засыпь, Косцюшко-Валюжинич обнажил башню снаружи и нашел места стыка с прилегающими куртинами. В своем отчете он правильно оценил ее значение в обороне юго-восточного участка и всего Херсо-неса, подробно описал конструктивные особенности и отметил разновременность напластований. А в 1910- 1911 годах эти раскопки продолжил Р. X. Лепер, удалив всю засыпь и полностью обнажив конструкцию сооружения.

Тогда-то и были найдены четыре надгробные стелы, расписной карниз и круглая профилированная база. Они были частью старинной крепостной каменной кладки...

Нет, это не могло быть случайностью.

В который уже раз, проверяя самого себя, Станислав Францевич перечитывал труды по античной фортификации Вегеция, Филона Византийского. Особо обращали на себя внимание строки Филона Византийского, где он писал об эпохе диофантовых войн, когда греки считали осаду со стороны местных «варваров» не такой уж и серьезной, за что и поплатились однажды. Стржелецкий хорошо помнил древний, наспех заделанный пролом в одной из куртин. По-видимому, вскоре снаружи была построена и та полукруглая фланговая башня. Вероятно, херсонесцы поняли всю серьезность опасности со стороны воинственных скифов и начали срочно укреплять фланговые башни, делая их основными узлами обороны города. Работа была спешной.

И не было времени искать камень для строительства.

Эта мысль преследовала как наваждение. Стоило только закрыть отяжелевшие веки, как мысленно перед глазами вставал древний Херсонес....Шевелится, волнуется людскими головами главная площадь города - агора. Взоры сотен людей устремлены на невысокую трибуну, с которой спокойно взирает на знатных и простых жителей города главный жрец Херсонеса. А немного в стороне, величавые в своей неприкосновенности, стоят городские демиурги - выборные должностные лица. В белоснежных тогах, перекинутых одним концом через плечо, с золотыми украшениями на груди, они олицетворяют Совет города, который должен подчиниться решению народного собрания.

Волнуется агора, ждет, что скажет главный жрец.

Вот он величественно поднимает руку.

Свободные граждане полиса, - гремит над площадью его голос. - Наши предки были славными гражданами, и, когда они ушли в мир теней, чтобы превратиться в героев и богов, мы воздали им должное, увековечив их имена. Но сейчас настал тот час, когда они опять должны послужить своему городу. Варвары полчищами идут на нас, у них мощные стенобитные машины, которыми они попытаются проломить стены, чтобы затем разграбить и сжечь город, а ваших жен и детей превратить в бессловесных рабов. Кровь реками зальет вот эти улицы, и черный пепел ляжет на разрушенные и сожженные ваши дома. Я обращаюсь к вам, свободные граждане полиса, с просьбой пожертвовать надгробиями ваших предков и при помощи их укрепить наиболее слабые места в оборонительных стенах. Пусть наши предки помогут нам! И мы не останемся у них в долгу: придет время, и община воздвигнет им новые надгробия, где бы могли поселиться их души...

Едва заметное дуновение ветерка шевельнуло застоявшийся воздух, по глади Карантинной бухты пробежала легкая рябь. Станислав Францевич ласково погладил нагретые щедрым крымским солнцем облицовочные стены башни, зачерпнул горсть пыли, медленно просеял ее сквозь пальцы. Пыль веков... Наверное, вот так же много сотен лет назад на этой башне стоял часовой и зорко всматривался в даль, туда, за Девичью гору, откуда должна была показаться конница скифов. Почему-то хотелось, чтобы этим часовым был совсем еще юный воин, едва достигший возраста присяги... «Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Девой, богами и богинями олимпийскими...»

«Завтра... Что решит ученый совет?» - эта мысль не отпускала от себя, заставляя вновь и вновь взвешивать все «за» и «против». Многие не поддерживали Стржелецкого, доказывая, что раскопки башни - это выброшенные на ветер деньги и убитое зазря время, тогда как надо раскапывать жилые кварталы мертвого города. Возражала им Инна Анатольевна Антонова:

Уверенность и мужество необходимы не только при защите оборонительных рубежей, но и при их исследовании. Оборонительные сооружения дают возможность проследить рост города, увеличение численности его жителей и территории, определить время расцвета и упадка городской экономики, развитие военно-инженерного искусства и строительного дела. Но вся сложность в том, что, храня столь большой объем информации, боевые сооружения города вместе с тем и наиболее трудны для исследования. Да, обычно в жилых кварталах чуть ли не каждый взмах кирки археолога приносит какие-нибудь находки: разбитую амфору или оброненную монету, потерянный в панике пожара нательный крест или раздавленную рухнувшей кровлей костяную резную шкатулку. У оборонительных стен другая судьба: они умирали последними в пустом городе, лишенном жителей. Постепенно разваливаясь, они стали добычей времени, засыпая самих себя разложившимся раствором и обрушившимися камнями.

Не рискуя сразу начать разборку забутовки левофланговой башни, заложили первый шурф. Вел его Виталий Даниленко. Спрессованные веками, глина и камни не хотели поддаваться кирке, и приходилось почти зубами сантиметр за сантиметром вгрызаться во внутренности башни.

Наверху все так же нещадно палило солнце, а в глубине шурфа было сумрачно, от забутовочного камня и глины, по которым шел ствол шурфа, тянуло залежалостью. Даниленко сидел на корточках и медленно, сантиметр за сантиметром, выводил «на свет божий» появившийся угол тщательно обработанной плиты, которая шла по внутренней стороне кладки.

Оправдаются ли здесь для него лично строки Александра Блока, которые он очень любил?

Так явственно из глубины веков Пытливый ум готовит к возрожденью Забытый гул погибших городов И бытия возвратное движенье...

На плите начали вырисовываться архитектурные детали.

Что-то крикнули там, наверху. Вроде Инна Анатольевна объявила перекур и позвала обедать, но Даниленко не слышал ничего. Работая ножом и кисточкой, он уже понял всю бесценность своей находки. Теперь даже студенту-первокурснику было бы ясно, что плита, заложенная во внутреннюю стену башни, представляет собой обломок погребальной стелы. Над карнизом был помещен фронтон с тремя акротериями, тимпан фронтона выкрашен в черный цвет. По черному же фону белой и желтой красками был нанесен растительный орнамент.

Даниленко осторожно счистил веками слежавшуюся глину, переведя дух, посмотрел наверх, в устье шурфа. Там, нарушая все правила техники безопасности, склонились почти все археологи. Видно было, как облизал пересохшие губы Станислав Францевич.

Виталий сдул пыль с проступающей на стене надписи, сначала шепотом, а потом громко прочитал:

Поликаста, дочь Гиппократа, жена Дельфа! Теперь в башне работали почти все более или менее

свободные сотрудники музея. Каждый день приносил новые находки. Уже было ясно видно, что ядро башни укреплялось изнутри камнями «вторичного употребления». Росла гора разбитых на несколько частей стел. Велика же была опасность, нависшая над Херсонесом, если при постройке башни с ними обращались как с обычным материалом. Правда, в поклонении умершим греки оставались греками: все стелы и надгробные памятники лежали лицом вниз.

Наверху, соединяя стелы воедино, работали то Антонова, то Стржелецкий, то Даниленко. Стелы представляли собой вертикальные плиты высотой до ста семидесяти, шириной от двадцати восьми до сорока восьми, толщиной до двадцати двух сантиметров. На лицевых гранях красной, черной или синей краской были четко прописаны имена умерших. Мужские имена сопровождались именем отца, женские - именами отца, мужа или того и другого одновременно: Стратон, сын Агния; Ари-сто, дочь Агнокрита, жена Герофанта; Эро, жена Афинея.

Станислав Францевич, загоревший и исхудавший за эти дни, любовно обхаживал хорошо сохранившиеся стелы. Под одной из них когда-то была погребена Поликаста, дочь Гиппократа, жена Дельфа, под другой - Дельф, сын Евклида. Стелы лежали в кладке башни рядом, и это наталкивало на мысль, что Дельф и Поликаста при жизни были супругами, на кладбище их памятники стояли по соседству, затем одновременно взяты со своих мест и заложены в кладку башни. И почему-то всем хотелось верить, что Дельф и Поликаста очень любили друг друга.

Теперь уже все стелы можно было разделить на четыре группы.

Стригиль1 и сосуд для масла, меч с портупеей, сучковатый посох, погребальная лента. По этим атрибутам, даже если не сохранилось имени усопшего, можно было определить принадлежность памятника к женскому или мужскому погребению. Изображения ленты с алебастром характерны для памятников с женскими именами. Выбор же того или иного атрибута для мужского надгробия, по-видимому, был связан с возрастом, в котором умер человек. На памятнике мальчика или юноши изображался стригиль с сосудом для масла, то есть предметы, необходимые всякому молодому греку. Если умирал воин, то ему ставили памятник с изображением оружия. Символом же старости и мудрости был посох.

Заканчивался полевой сезон. Было снято двадцать пять рядов кладки, свыше восьмисот огромных камней, найден сто пятьдесят один фрагмент разбитых на части стел. Были перелопачены сотни кубометров забутовки, и теперь ее, процеженную сквозь пальцы, вывозили на свалку. Студенты-практиканты уже не радовались каждой новой находке и не визжали от восторга, рассматривая обломок терракотовой статуэтки, а, сдав после рабочего дня «шанцевый струмент» в каптерку, замертво падали в палатках, чтобы наутро видеть неугомонного, исхудавшего Стржелецкого - командующего всем этим парадом археологических находок.

В Древней Греции очень много времени и внимания уделялось спортивным состязаниям, физическому развитию молодых воинов. Особенно ценили борьбу. Схватки происходили на любой утоптанной площадке, а зачастую прямо на дороге в пыли. Чтобы потом легче было счистить с кожи налипшую грязь и остатки масла, которым натирались перед поединком, у каждого юноши висел на поясе серповидный скребок - стригиль. - Прим. авт.

Теперь уже никто не помнит, кто же из рабочих подковырнул киркой обломок плиты, которая раньше не привлекала внимания. Рядом расчищал кладку Даниленко. На какую-то секунду на рабочей площадке стало тихо. Виталий инстинктивно обернулся и не поверил своим глазам: с обломка надгробной плиты смотрел - да-да, именно смотрел - юноша. Виталий отбросил в сторону нож, кисточку, помог рабочему прислонить плиту к камню. В башню уже спускались Антонова, Стржелецкий, кто-то еще и еще... А ОН спокойно и внимательно смотрел мимо них в пространство, на залитую солнцем верхнюю площадку башни, словно осознавая свое возрождение и понимая ту радость, которую принес людям своим появлением из глубины веков.

Мы идем по залам Херсонесского музея, сопровождает меня Виталий Николаевич Даниленко.

Не знаю, - говорит он, - повезет ли мне еще раз так, как это было при раскопках той башни. Начиная их, готовясь перелопатить сотни кубометров грунта, мы шли на риск, но благодаря необыкновенному археологическому чутью и научному обоснованию Станислава Францевича все вышло как нельзя лучше. Бесценные археологические сокровища вынуты из башни. Расписные надгробия и архитектурные детали - высокие образцы древнегреческого искусства - составляют ныне гордость музея, некоторые же выставлены в античных залах Эрмитажа. Они дают огромный материал для изучения истории Херсонеса, вносят новые подробности в историю войн со скифами. Использование надгробных памятников для укрепления оборонительных сооружений города наглядно показывает силу скифов, вынудивших греков принять экстренные меры для своей защиты. Особенно интересна наша завершающая находка - портрет юноши. Он не может быть сопоставлен ни с расписными пагасскими стелами, ни с росписями из Казанлыкского склепа, ни с более поздними росписями склепов Боспора. Несоизмеримо мастерство художников, создавших эти произведения искусства. Ближайшие аналоги нашего фрагмента - рисунки греческих мастеров IV-III веков до нашей эры на фресках Помпеи и Геркуланума. Мы склонны датировать памятник второй половиной IV века до нашей эры. Это пока единственный образец живописи того времени.

В июне каждого года отмечается очередная годовщина с начала археологических раскопок на территории Херсонесского городища , которые вместе с начавшимися несколькими годами ранее раскопками в Керчи положили начало систематическим археологическим исследованиям на территории России вообще и археологии как науке в частности.

Если говорить прямо, то первоначально начатые в 1827 году лейтенантом Крузе по распоряжению командующего Черноморским флотом адмирала Грейга раскопки на Херсонесском городище не преследовали научных целей. Они были связаны с тем, что только что пришедший к власти император Николай I в 1826 году высказал желание поставить обелиск на месте крещения князя Владимира. Вскоре это желание преобразовалось в проект постройки собора.

Именно с целью нахождения места крещения князя Владимира, и была направлена в Херсонес экспедиция лейтенанта Крузе. В результате работ этой экспедиции было определено положение и контуры комплекса храмов на центральной площади Херсонеса.
Находившийся там самый большой храм было решено считать тем самым местом, где произошла церемония крещения князя Владимира.

Однако после выполнения поставленной задачи лейтенант Крузе настолько пристрастился к раскопкам, что, согласно некоторым документам Одесского общества истории и древностей, ему удалось на некоторое время получить территорию Херсонесского городища на несколько лет в качестве имения.

В период 1830-1835 годов раскопки в Херсонесе производились другим флотским офицером - лейтенантом князем Барятинским . Кроме Херсонеса им были начаты раскопки на островке в Казачьей бухте.

В отчете Одесского общества истории и древностей упоминается об открытии во время раскопок, проводимых Барятинским в Херсонесе, так называемой Восточной базилики .

Новый этап археологических исследований Херсонеса начался после создания в 1839 году в Одессе общества истории и древностей, которое начало проводить систематические раскопки по всей территории Причерноморья.

Практически сразу после своего возникновения общество проявило большой интерес к Херсонесу и начало в нем раскопки. Большую помощь в этом обществу оказывал Черноморский флот. В 1845 году по просьбе общества командующий Черноморским флотом адмирал Лазарев поручил капитан-лейтенанту в отставке, директору Севастопольского статистического комитета З. А. Аркасу составить топографический план Херсонеса и его ближайших окрестностей.

В 1846 году З. А. Аркас избирается действительным членом Одесского общества истории и древностей и с этого момента и до 1854 года руководит археологическими работами на территории Херсонеса. В это же время на территории Херсонеса периодически производил раскопки чиновник министерства двора Корейша , искавший древние клады.

В 1851 году на Херсонесском городище производила раскопки экспедиция, возглавляемая лейтенантом Шемякиным .
В 1853 - 1854 годах раскопки в Херсонесе производились экспедицией известного российского археолога, одного из основателей Русского и Московского археологических обществ, Государственного исторического музея в Москве графа А. С. Уварова.

За эти два года экспедицией Уварова в Херсонесе на берегу моря была раскопана базилика V-VI веков нашей эры, которую в 1851 году начала раскапывать экспедиция лейтенанта Шемякина. Впрочем, Шемякин продолжал работы и в 1853-1854 годах, находясь в составе экспедиции Уварова, так как Уваров осуществлял лишь общее наблюдение и руководство. Тем не менее, раскопанная базилика получила наименование Уваровской.

Недостатком археологических исследований того периода было то, что на них в большинстве случаев смотрели как на добычу экспонатов для музеев и частных коллекций. Эта практика наносила большой ущерб научным исследованиям, так как находки, не будучи научно описанными и зафиксированными по месту их обнаружения, теряли научную ценность.

Большие затруднения археологическим исследованиям в Херсонесе создавали попытки православной церкви сделать Херсонес исключительно церковной святыней. В начале 50-х годов XIX века в Херсонесе создается монастырь.

В 1861 году территория Херсонесского городища полностью переходит во владение монастыря, статус которого был весьма упрочен тем, что на церемонии закладки Владимирского собора на центральной площади Херсонеса 23 августа 1861 года присутствовал император .

В ходе строительства собора и монастырских зданий в 1861-1891 годах были уничтожены или повреждены многие археологические памятники.

В период 1891-1920 годов монастырь имел многочисленную братию, бродившую по городищу и из любопытства или корыстолюбия расхищавшую памятники старины, мешавшую научным исследованиям.

В период 1861-1876 годов раскопки в Херсонесе проводил только монастырь. Раскапывался только византийский Херсонес с его многочисленными православными церквами и часовнями. Из находок, полученных при этих раскопках, при монастыре был создан христианский музей.

В 1876 году Одесское общество истории и древностей вновь начинает раскопки в Херсонесе, которые продолжались до 1888 года. В ходе этих раскопок была расчищена главная улица, найдены бассейны для сбора дождевой воды и засолки рыбы, обнаружена мраморная плита с надписью в честь понтийского полководца Диофанта, спасшего Херсонес от натиска скифов, раскопан городской водопровод.

Раскопки 1885 - 1888 годов в Херсонесе проводились под руководством известного крымского краеведа генерал-майора инженерной службы Аркадия Львовича Бертье-Делагарда , потомка известного наполеоновского маршала.

Будучи военным инженером, Бертье-Делагард спроектировал и руководил строительством в Крыму нескольких десятков набережных, портовых сооружений и береговых батарей. Но свою известность он получил как выдающийся крымский краевед, историк и археолог.

С 1888 по 1914 год раскопки Херсонеса велись Императорской археологической комиссией.

В период 1888—1907 годов этими раскопками руководил К.К. Костюшко-Валюжанич .
За эти, почти два десятилетия археологических работ под его руководством было раскопано несколько городских кварталов, храмов, 2400 могил и склепов, найдена высеченная на каменной плите присяга гражданина Херсонеса , получившая мировую известность, а также ряд других письменных памятников.

Одновременно, в это же время были проведены раскопки на острове в Казачьей бухте, начаты исследования, так называемого Страбонова Херсонеса находящегося на мысе Херсонес, раскопки храма на мысе Феолент.

От археологии Костюшко-Валюжанича, постоянно отвлекала длившаяся все эти годы борьба с Херсонесским монастырем, который непрерывно слал на него доносы в Петербург с обвинениями в религиозной и политической неблагонадежности.

В 1892 году Костюшко-Валюжанич основал в Херсонесе археологический музей. Правда, его истинное состояние полностью соответствовало его же названию - Склад древностей Императорской археологической комиссии, поскольку вплоть до 1925 года он и был по сути складом, размещаясь в одноэтажном бараке.

После смерти Костюшко-Валюжанича в 1907 году, некоторое время раскопками и музеем заведовал его зять - офицер севастопольской крепостной артиллерии штабс-капитан В. Рот . Но он не имел соответствующего образования, и в июне 1908 года раскопки и музей возглавил Р.Х. Лепер , бывший до этого секретарем Русского археологического института в Стамбуле.

Современная история Херсонесского музея и раскопок началась в 1925 году, когда музею были переданы все помещения закрытого в 1921 году Херсонесского монастыря.

В 1925 году также возобновились прерванные первой мировой и гражданской войнами раскопки. Они продолжались вплоть до 1941 года, затем были вновь прерваны Великой Отечественной войной. В 1946 году исследования возобновились и продолжаются до настоящего времени. К сегодняшнему дню в фондах музея находится более 400 тысяч единиц хранения.

Председатель Императорской Археологической комиссии граф Алексей Александрович Бобринский высоко ценил достижения науки и техники и одним из первых в России стал обладателем дагерротипного аппарата, выписав его из Парижа.

К моменту, когда возглавляемое им учреждение начало планомерные раскопки Херсонеса Таврического, фотография получила в свое распоряжение довольно совершенные камеры и объективы, развилась технология фотопечати, прочные позиции занимала портретная, художественная, репортажная съемка.

Производителем работ в Херсонесе в 1888 году был назначен уважаемый севастопольский гражданин, член Одесского общества истории и древностей К.К. Косцюшко-Валюжинич.

Человек в высшей степени аккуратный, привыкший работать с документацией, Карл Казимирович тщательно фиксировал результаты раскопок - изготовлял слепки с надписей, т.н. эстампажи, зарисовывал находки, чертил планы.

Для особо важных рисунков и планов обращался к профессиональным художникам и чертежникам, но наладить постоянную фотофиксацию своих археологических открытий ему удалось не сразу.

Первое упоминание о сделанной для отчета фотографии относится к февралю 1889 года - какому-то не названному в финансовой ведомости фотографу было уплачено 6 рублей за два снимка восковых слепков (это были слепки терракотовых головок, найденных в 1888 году в мастерской античного скульптора).

В Херсонес, отдаленный тогда от Севастополя на три версты, фотографа привозили и увозили на извозчике.

Еще одним севастопольским фотографом и художником, с которым тесно сотрудничал К.К. Косцюшко-Валюжинич, был знаменитый Михаил Николаевич Протопопов. Его фотографии украшали многие отчеты Карла Казимировича, печатались в изданиях Императорской Археологической комиссии. Его ателье под названием «Крымская фотография» располагалось на Большой Морской, д. 18.

Более 80 тысяч негативов, на которых зафиксирована вся история археологических исследований Херсонеса - съемки процесса раскопок, виды открытых памятников и многочисленные изображения находок; материалы по истории создания, формирования и развития музейных экспозиций; портреты исследователей Херсонеса, деятелей Императорской Археологической Комиссии и Одесского Общества Истории и Древностей - хранятся в научном архиве Национального заповедника «Херсонес Таврический».

Самая интересная, но и самая проблемная часть негатеки - это негативы на стеклянной основе. Таких негативов - более 10 тысяч. На негативах зафиксирован процесс археологических раскопок, найденные при раскопках предметы, экспозиция первого музея под названием «Склад местных древностей»

Период их создания - конец ХIХ - начало ХХ вв.

К сожалению, возможно по причине неудовлетворительных условий хранения в прежние годы, возможно, - в результате сложностей транспортировки в период эвакуации и реэвакуации (1914, 1918 гг., 1941, 1944 гг.), многие негативы имеют дефекты, отслоение и физические повреждения эмульсии, часть негативов разбита на фрагменты.

Рабочий на раскопках т.н. Страбонова Херсонеса (Маячный полуостров). 1912 год